Усть-Воя: каменная летопись Печоры

 Усть-Воя: каменная летопись Печоры

Мое детство прошло среди бескрайних просторов Печоры, где река, словно живой свидетель истории, бережно хранит память о прошлом. Я выросла в Усть-Соплеске – поселке с размеренным укладом жизни. Но буквально в нескольких километрах вниз по течению находится деревня Усть-Воя, чья история оказалась куда более драматичной, чем я могла предположить в детстве.

В июле 1931 года два буксирных парохода – «Социализм» и «Печорский пионер» привели к этим берегам шесть барж с переселенцами. Это были раскулаченные крестьяне преимущественно из Вологодской и Архангельской областей. По архивным данным, только в первую волну депортации сюда прибыло около 500 человек.

Первые недели стали испытанием на прочность. Люди жили под открытым небом, благо, лето было теплым. Но настоящий кошмар начался осенью, когда привезли вторую партию переселенцев – больных, истощенных, завшивленных. Вспыхнула эпидемия сыпного тифа. По воспоминаниям старожилов, ежедневно умирало по 7-10 человек. Хоронить сначала успевали в гробах, потом – просто в общих ямах.

Ссыльные постепенно обустраивали быт. Но, по одной из версий, цель ссылки была определена заранее. В Усть-Вое, еще до революции, местные жители знали о месторождении точильного камня – редкого минерала, который ценился позже по всему Союзу. По рассказам, купцы пытались организовать здесь добычу, но масштабное производство оказалось им не по силам. Ссыльные должны были построить фабрику и начать производство. И они построили. Вручную, без техники, почти без инструментов. Точильная фабрика заработала в 1938 году.

Это было уникальное для СССР предприятие, всего две подобных фабрики существовало в стране (вторая – на Урале). Технологический процесс включал: добычу камня в карьере, распиловку на заготовки, шлифовку до нужной формы, полировку готовых изделий. Фабрика точильного камня, ставшая для многих последним пристанищем, была настоящей каторгой. Рабочие в то время не понимали, что вдыхали каменную пыль, а это приводило к «каменной чахотке» – профессиональному заболеванию, сходному с силикозом. В архивах сохранились данные: в 1938 году из каждых десяти рабочих двое были больны туберкулезом.

На высоком берегу за Усть-Воей сохранилось кладбище – немой свидетель тех страшных лет. Среди скромных обелисков выделяется могила Ольги Максимовны Аверкиевой (1895 г. р.). Жена «кулака-лишенца» Якова Дорофеевича Аверкиева, она была выслана сюда в 1931 году вместе с мужем и дочерью Алефтиной Яковлевной. Их история – одна из сотен, вросших в эту землю. Эти имена – последние материальные свидетельства трагедии, ведь первое кладбище Пиня-иза, где хоронили умерших в страшные годы эпидемий, было уничтожено при строительстве лагерных бараков. Кресты сожгли, могилы сравняли с землей. Но память всё же сильнее.

История гласит: несмотря на тяжелейшие условия, поселок развивался. Удивительно, но даже в тех трудностях люди создавали очаги культуры. В клубе фабричного поселка Пиня-из, построенном в 1938 году, ставили спектакли по пьесам Островского, работали кружки. Дочь Аверкиевых, Алефтина Яковлевна, возможно, тоже посещала эти мероприятия, пытаясь сохранить частичку прежней жизни. Архив сохранил некоторые даты: 1931 – построена первая школа (двухэтажное здание), 1935 – первый выпуск семилетки, 1936 – запущена узкоколейка к пристани (5 км), 1938 – открыт клуб с кинозалом, 1940 – создан совхоз с полями зерновых. Особого упоминания заслуживает сероводородный источник, открытый геологами рядом с фабрикой. Воду из него использовали для лечения больных в местной больнице.

После войны, когда репрессированные получили паспорта и право свободного передвижения, многие уехали. Окончательный удар по поселку нанесло истощение месторождения точильного камня в 1950-х. К 1960-м годам Пиня-из фактически прекратил существование, хотя официально был упразднен только в 1970 году.

Сегодня на месте фабричного поселка – лишь заросшие фундаменты да воспоминания старожилов. Но эта история заслуживает большего, чем забвение. Ведь за сухими цифрами и фактами – сотни человеческих судеб, вписанных в летопись нашего края.

Когда в следующий раз будете проплывать мимо Усть-Вои, посмотрите на высокий берег. Возможно, вам удастся разглядеть следы той эпохи – последние свидетельства истории Пиня-иза.

Каждая забытая могила, каждый стертый с карты поселок – это тревожный звонок. Когда уничтожали кладбище Пиня-иза, вместе с крестами пытались похоронить и правду. Но правда, как таежный ручей, пробивается сквозь любые преграды. История учит нас: забвение – соучастник несправедливости.

Могила Ольги Аверкиевой – не просто холмик земли. Это мост между эпохами. Когда местные ухаживают за этими захоронениями, они не просто выполняют работу – они протягивают руку через время. Как писал Расул Гамзатов: «Если выстрелить в прошлое из пистолета, будущее выстрелит в тебя из пушки».

Моя командировка в деревню Усть-Воя стала не просто рабочей поездкой, это было путешествие во времени. То, что я увидела, развеяло все сомнения: дух Пиня-иза жив. Он жив в отзывчивости местных жителей, в их трудолюбии, в той особой атмосфере взаимопомощи, которая сохранилась здесь, несмотря на все перипетии истории.

Мне невероятно повезло с сопровождающими: Гали МухамедовАдильгильдин – настоящий хранитель памяти этих мест. Он лично провел меня к остаткам карьера, где добывали знаменитый точильный камень. Сергей Колотовкин (мой отчим) – человек, чьё детство прошло среди этих мест. В их рассказах оживала история.

Гали подробно показал весь путь камня: карьер (голубое озеро), выработки в скалах, где до сих пор видны следы инструментов. Узкоколейка – от нее остались рельсы в некоторых местах, а на дне озера лежит вагонетка. Вагонетки спускали камень к фабрике. Готовую продукцию по такой же узкоколейке везли к реке Печора, откуда она отправлялась в разные уголки страны.

 Особенно трогательными были личные воспоминания: у Сергея Колотовкина на фабрике работала бабушка, а у Гали Адильгильдина – тёща. «Они приходили сюда рано, уходили затемно, выполняли по три нормы, – рассказывал Сергей. – Но всегда находили силы для песен и шуток».

Эта поездка показала: история Пиня-иза – не архивная пыль. Она продолжается в доброте современных жителей, сохраненных семейных преданиях, остатках фабричных сооружений, живом интересе новых поколений.

Когда Гали водил меня по этим тропам, а Сергей дополнял его рассказы деталями из семейной истории, я поняла главное: пока мы помним – Пиня-из жив. И наша задача – не дать оборваться этим нитям, связующим прошлое и настоящее.

Наш северный край – это не только нефть и газ. Это еще и «карта страданий», где каждая брошенная деревня – шрам на теле истории. Сохраняя память о Пиня-изе, мы создаём «культурные гвозди», которые не дают времени размыть контуры правды. Как те точильные камни с фабрики, наша память должна быть твердой.

Эти люди, выкорчевавшие тайгу под огороды, построившие школу среди лесов, – настоящие герои. Их история – не о жертвах, а о победителях, которые смогли сохранить человечность в нечеловеческих условиях. Это особенно важно сегодня, когда мы так легко сдаёмся перед бытовыми трудностями.

Что можем сделать мы? Записать воспоминания старожилов. Организовать школьные экспедиции к местам памяти. Создать цифровой архив фотографий и документов. Установить скромный памятный знак на берегу Печоры.

Эта поездка научила меня главному: история – не в учебниках, она вокруг нас. Нужно только захотеть ее увидеть, услышать и сохранить для будущих поколений. И тогда Пиня-из, казалось бы, канувший в Лету, продолжит жить в нашей памяти и в наших сердцах. Потому познавать родной край – значит охранять связь поколений, понимать, на какой земле живешь, перенимать лучшие качества наших предков – их стойкость, трудолюбие, умение находить радость в тяжелых условиях.

Как писал Варлам Шаламов: «Память – это единственное, что нельзя отнять у человека». История Пиня-иза – не груз прошлого, а компас для будущего. Пусть каждый корабль, проходящий мимо этих берегов, даст протяжный гудок – не только как знак памяти, но и как обещание: «Мы не допустим этого снова».

Виргиния ТАТАРОВА