Уроки отца Сергия

…Мой прадед Сергей Никандрович Карелин (Корелин  по некоторым документам) родился в 1874 году в деревне Данилово Холмогорского уезда Архангельской губернии. Сын псаломщика, он окончил Духовную семинарию, сначала трудился псаломщиком в шенкурском Благовещенском соборе, в 1896 году был рукоположен во диакона, служил в Ровдинском приходе Шенкурского уезда.

 В 1899 году был рукоположен во священника и с этого года вплоть до ареста в 1931 году служил священником при Ильинской церкви Азапольского прихода. Был законоучителем местной церковно-приходской школы. В 1902-1907 годах стал наставником азапольской школы грамоты, с 1907 года – законоучителем местного сельского училища. 20 августа 1931 года был арестован по обвинению в «контрреволюционной агитации», выразившейся в том, что он продолжал отправлять церковные требы, и сам не поддерживал советскую власть, и не советовал это делать прихожанам... 16 марта 1932 года по постановлению тройки ПП ОГПУ выслан в Северный край на пять лет. Это предыстория. А сама история такая… Детей в семье сельского священника было несколько, но часть сгинула в пожарах Гражданской войны и в последующие годы, в частности, сын Петя, учившийся в университете в Санкт-Петербурге. Моя бабушка Мария окончила гимназию, была хорошо образованной, как, кстати, и вся семья. И никому зла они не делали, священника в селе уважали, как и его семью.

Однажды поздно вечером в избу к прадеду тихо пробрался его бывший прихожанин. Он предупредил Сергея Никандровича, что завтра за ним придут… То, что бежать бесполезно, прадед понял сразу, да и подставить человека, предупредившего его, не хотелось. Но у него была ночь, чтобы подготовиться. Никто не видел, как он сложил в небольшой сундучок красного дерева разные ценные вещи – документы, украшения, золотые крестики, цепочки, монеты, кое-что и из церковного имущества, чтобы сберечь. А также немного посуды – для того времени это тоже были ценности: супницу, сливочник из толстого стекла… Никто не видел, даже домочадцы,  как он под покровом ночи выскользнул из дома…

Утром его взяли, дали, без суда и следствия, пять лет лагерей только за то, что был священником, и сослали в Коми. И сгинул отец Сергий навсегда, больше его никто не видел. По слухам, загнали его на каторжные работы, на строительство железной дороги Котлас-Воркута.

Прошло время, у моей бабушки,  дочери Сергея Никандровича, уже была семья, дети. В конце тридцатых годов пошла вторая волна репрессий. Младший бабушкин брат Костя в то время работал в обкоме комсомола в Архангельске, бабушка работала учительницей, жили и в Архангельске, и в Лешуконске. Кстати, Костя Карелин стал одним из первых комсомольцев, давших начало комсомольскому движению на Печоре, и его фотография долгое время висела в усть-цилемском музее.

 И Константин, и Мария, моя бабушка, считались членами семьи врага народа, арестованного и сосланного на Север, в Коми. Долго рассказывать, но бабушке и дедушке с детьми пришлось уехать тоже в Коми, в Усть-Цильму. Как-то бабушка приехала в родное  Азаполье, чтобы  распорядиться отчим домом. И к ней подошёл тот самый прихожанин её отца и отдал сундучок, полный ценных вещей, золота, серебра... Что самое поразительное – мог бы не отдавать. Ведь ни одна живая душа не знала  о том сундучке. Бабушка даже не подозревала о его существовании.  Её отец, мой прадед, пропал без вести, его дети рассеялись по стране (Костя тогда уехал в Томск и только через 30 лет объявился). Этот человек мог бы взять часть золота – ведь свидетелей всё равно не осталось, не было и списка вещей. Но он всё отдал, отдал дочери, тому, кому посчитал нужным. Честным человеком оказался, не взял грех на душу. А ведь рисковал в то время жизнью. Если бы сотрудники ОГПУ дознались, что он помог «врагу народа», добром для него и его семьи это не кончилось бы. Через несколько лет его поступок аукнулся тем, что сохранённое им золото спасло детей и мою бабушку от голодной смерти. Вот так семена духовности, добра и любви к ближнему, посеянные отцом Сергием, взошли спасением детей.

Судьба того золота такова. Часть бабушка снесла в Торгсин (была такая торговая организация) и обменяла на продукты, чтобы достойно проводить дедушку в армию, когда его призвали на фронт. А оставшиеся украшения спасли семью в годы войны от голодной смерти. Мама вспоминала, как бабушка доставала из сундучка последнюю оставшуюся золотую цепь, в палец толщиной, и говорила ей: «Нина, ты ведь девушка, тебе же носить». Но мама, оглядываясь на опухших от голода младших братьев и сестру, которая родилась перед самой войной и от недоедания лет до пяти только ползала, говорила: «Ты же видишь, дети опухли от голода, какое золото, какое украшение?». И цепь  обменяли на муку.

А ещё одна часть золота пропала. Но это другая история, семейная. Кое-что, не особо ценное по деньгам, но дорогое  как память, осталось из того заветного сундучка. Например, кошелёк, вручную вышитый  бисером монашками из монастыря, серебряная «звезда» с неведомым фиолетовым камнем, позолоченный стаканчик и серебряная ложечка для причащений, несколько золотых пятирублёвых монет с профилем Николая II, посуда, например, супница кузнецовского фарфора. Остался и сам сундучок, родные всё сохранили.

…В середине девяностых годов, когда был открыт доступ к архивам НКВД, стало известно о судьбе  моего прадеда. Сергей Никандрович Карелин  в числе других священнослужителей, арестованных советской властью и сосланных в Северный край, был расстрелян. Место расстрела – местечко Морово под Сыктывкаром.  Реабилитирован С.Н.Карелин был 3 августа 1989 года.

У меня есть копия из биографического справочника «За веру Христову», выпущенного Архангельской и Холмогорской епархией в 2006 году. Там среди данных сотен  людей из числа духовенства, монашествующих и мирян Русской православной церкви, репрессированных в Северном крае в 1918-1951 годах, есть и данные С.Н.Карелина. Есть  его фотография, плохая, чёрная. Но можно рассмотреть худого длинноволосого человека, с цепью поверх рясы, как у всех священников. Уж не та ли это цепь, на которую в 43-м была выменяна мука для голодных детей?               

Г.БОЧАРНИКОВА.