По имени Собака (Часть-1)

 Людмила Роман

Родилась 01.01.1962 г. в многодетной семье (двенадцатая из тринадцати) на Украине в глухом селе Юрполь Черкасской области.

С детства принимала участие в художественной самодеятельности. Приехав в Вуктыл, получила возможность себя всесторонне реализовать, а с образованием украинского землячества начала знакомить вуктыльцев с культурой своей исторической родины. Со временем образовала Театр народных традиций, в котором ставит собственные пьесы. Пишет стихи и рассказы. «Я – счастливый человек!» – говорит о себе Людмила Игоревна.

Редакция газеты хочет познакомить своего читателя с трудами этой интересной женщины. Мы начинаем серию публикаций произведений Людмилы Игоревны Роман. Теперь в каждом выпуске «Сияние Севера» под рубрикой «Жизнь в строках»!

Читайте с удовольствием и делитесь впечатлениями.

Осень! Каждая осень, прожитая мною на Севере, прекрасна по-своему. Тайга, как заправская модница, каждый год шьет к осени новый наряд, и он еще ни разу не повторялся.

Вот и сейчас, вопреки ожиданию, первыми начали окрашиваться не рябина, не береза и осина, а скромная ива. В острых кончиках ее листьев перестала бурлить живительная влага, и они приобрели более светлый, мутно-салатовый цвет. Если сорвать один лист, то с первого взгляда перемена не так будет заметна, а если посмотреть на всю ивовую рощу, растущую между моим домом и профилакторием, то деревья будут похожи на мифические сферы, с ярко-матовой оболочкой и темно-зеленой внутренностью.

Я стою у раскрытого окна балкона, пью чай, любуясь первыми признаками приближавшейся осени. Долго наблюдаю за видневшимися на горизонте Уральскими горами. Каждое утро, выглядывая в окно, я, как бы здороваясь, окидываю их взглядом и по внешнему виду горных вершин, которые бывают то белыми, то темными, то окрашиваются лучами солнца, то мрачнеют от зацепившихся за них туч, прогнозирую погоду на день.

В прошлом году возникла идея написания пьесы для нашего самодеятельного театра по мотивам легенд об Уральских горах. Я пересмотрела и перечитала массу информации, приходилось консультироваться у преподавателей Сыктывкарского университета… В результате материала собралось предостаточно, но мне не хватало личных впечатлений, поэтому пьеса получалась какая-то «документальная» – это если сравнивать художественный фильм и документальный, и второй будет выигрывать по количеству фактов, но проигрывать в количестве красок. И тут мне на глаза попалась информация о туристическом маршруте из Инты на рудник Желанное, а оттуда – на гору Еркусей и Манарагу.

Это же просто удача! Я с нетерпением ждала мужа с работы, чтобы сообщить – мы едем в горы! Но он категорически отказался путешествовать со мной, да я и сама понимаю, что с его больными ногами будет сложно преодолеть такой путь. А вот меня ничто не остановит, ни трижды сломанная нога, ни страх встретить на своем пути диких зверей.

Последние рабочие дни перед отпуском тянулись, как резиновые, казалось, кто-то специально придерживает стрелки часов, чтобы время увеличилось в два раза. И вот, наконец – завтра отпуск! Мы с вечера поедем к поезду в Ухту, и через восемь часов я в Инте. А через день группу завозят на Желанное.

Сборы – это особый ритуал. За долгие годы поездок у меня в голове сохранился строгий перечень необходимых вещей, которые могут пригодиться в дороге, да еще и недельный сплав с детьми по Кылыму помог, когда не хватало элементарных вещей, казавшихся в домашней обстановке незначительными. Поэтому мой рюкзак продолжал тяжелеть, с объемом я сумела справиться, укладывая вещи компактно, а вот вес – в буквальном смысле ляжет на мои плечи.

Всю дорогу муж пытался со знанием опытного охотника читать мне скучные наставления, но я старалась их прерывать, задавая вопросы о повадках животных, рыб, о лесных избушках. Это было куда интересней слушать, нежели: «не прыгай, не залазь, не рискуй…».

Наконец, я в поезде! Однообразное мелькание деревьев за окном и размеренный стук колес погрузили в сон, и я проспала всю дорогу до Инты. В Инте без труда нашла место сбора группы. Проведен последний инструктаж, и мы, переночевав в гостинице, утром выехали на вахтовке.

Дорога была не совсем комфортная, но мы же ехали не на Черное море по трассе М-4, поэтому можно потерпеть. А скорая встреча с величественными исполинами заставляла колотиться сердце так, что мое дыхание участилось, будто я не еду внутри машины, а бегу впереди нее.

Территория Желанного оказалась довольно большой, не захламленной, что лично меня порадовало, даже звук работающих дизелей, подававших электричество на весь комплекс строений, не раздражал, а наоборот, придавал какой-то марсианский образ из фильма-фантастики. Приятно удивил комфорт в гостиничных номерах.

За ужином все познакомились ближе. Очень хорошо, что мы задержались на территории рудника, и у каждого появилась возможность присмотреться друг к другу и выработать стратегию общения, чтобы в коллективе, пусть на этот короткий срок, были взаимопонимание и взаимовыручка. Сразу были распределены группы, кто с кем будет сплавляться на обратном пути. И дернуло же меня сказать о своих переломах, наш проводник сразу же определил мое место рядом с ним, чтобы я была под присмотром. Что меня, конечно же, раздражало, только уехала от одной опеки, как тут – опять. И почему все окружающие уверены, что я примагничиваю неприятности? Мне это порядком надоело! Но проводник не муж, с ним не поспоришь.

Утром, загрузив на спину рюкзаки, мы выступили.

Дорога была интересна в первую очередь преодолениями, приходилось карабкаться на огромные валуны, переходить бурные ручьи, идти по колышущемуся под ногами травяному ковру на болотах. На привалах готовили еду на костре, она была просто серая от падающих на лету в нее комаров и мошек, но мы отшучивались,  что  в национальном парке -   экологически чистые насекомые.

По мере приближения к царству  каменных великанов, человек начинает осознавать, что он  вовсе не властелин мира, а всего лишь мелкая частица этой природной круговерти, и путь его не так долог, как у этих природных монументов. Поневоле возникает желание расспросить у них о былом величии, о Войпеле, который пролетал по вершинам гор, о Ворсе, который обходил окружающие леса,  и как Вакуль пересчитывал в своих владениях многочисленные реки, речушки и ручьи. Но горы молчали, храня в себе массу нераскрытых тайн, и только  Войпель – бог ветра  выдавал свое присутствие на склонах.  

Наконец вот он – Еркусей, Шаман гора! Зеленые лишайники, от ярко салатного до темно зеленого цвета, веками покрывавшие склоны горы, сделали ее похожей на огромную глыбу малахита. Сердце забилось чаще, как перед самой важной встречей в жизни. Но внезапно из царства мифов в реальность нас вернули расположившиеся у подножья Еркусея яранги. Это было стойбище кочующих оленеводов.  Территория возле стойбища была занята нартами, горящими кострами с готовящейся едой, бегали дети, собаки, даже стоял УАЗ, а вокруг паслись олени.

Пофотографировавшись, и недолго пообщавшись с оленеводами, мы начали восхождение  на гору.

Подъем был не очень сложен, да и склон мы выбрали не самый трудно проходимый. Но ради той безмолвной, вековой красоты, которая окружила нас, стоящих на вершине, можно было  карабкаться и по отвесным скалам. Ну конечно, на Еркусее их нет, он милостиво усыпал свои склоны мелкими камнями, поросшими доисторическими мхами, приглашая тем самым гостей, и не желая препятствовать их подъему на вершину. Фотосессия длилась не больше часа, затем группа двинулась дальше.

После спуска, разбили лагерь и, поужинав, разбрелись по палаткам. Нога, конечно, гудела, но я набрала с собой мазей  и лекарств.  Через час после лечебных процедур она успокоилась.

Подъем был ранний. Завтрак, быстрые сборы, ведь впереди нас ждала  загадочная Манарага, гора  с короной на голове.

Чем больше мы вступали во владения мудрого безмолвия гор, тем больше хотелось молчать, и только смотреть и слушать. Шутки и разговоры прекратились сами по себе, даже на привалах все переходили, не договариваясь на шепот, и только порывы ветра могли заставить говорить громче.

Путь к  Манараге занял один день. Гора стояла, гордо держа корону на голове. В кручах ее склонов лежал снег.  Манарага была похожа на голову принцессы  увенчанную  диадемой,  а холмы, спускавшиеся  по ее склонам - на косы с вплетенными в них белыми снежными лентами.

Я дотемна любовалась ею, фотографировала из разных  ракурсов, пыталась представить, какие события здесь происходили во времена царствования  Северных Богов, и только предстоящее восхождение заставило меня залезть в спальник.

Утром с первыми лучами солнца, упаковав свою поклажу, мы начали путь на гору.

Подъем на вершину занимает несколько дней. Наш проводник, как только замечал, что я начала отставать, объявлял привал. Честно – взять меня в горы, было большим риском. А если что-нибудь случиться с ногой? Нести меня никто не сможет, и связи здесь никакой нет. Так что – выбирайся сама.

Но вот, наконец, спустя несколько дней мы на вершине! Нас окружил, какой то потусторонний пейзаж. Благодаря хорошей погоде, был виден весь горный массив. Я почувствовала себя мелкой пичугой, случайно залетевшей в страну великанов. Ветер на вершине горы хоть и  был очень сильный, но дул не порывами, а обволакивал  ее, не желая причинить вред сказочной красоте.

Проводник дал команду спускаться, чтобы дотемна, успеть, укрывшись от ветра, разбить лагерь. Обратный спуск был веселее, да и я шагала уверенней. Через два дня с остановками на привал, мы добрались до реки Косью.

Река тихо протекала, прячась в окружающей ее растительности,  по горным долинам, вбирая в себя воды небольших горных речек и ручьев.  Она была  не глубокая, но мне удалось половить рыбу. Хоть правилами национального парка запрещено ловить рыбу и стрелять живность, но я решила, что от нескольких рыбешек на ужин природный баланс не нарушится. Муж ни в какую не хотел мне  давать удочку, но женские слезы - сильная вещь, и у меня в рюкзаке спряталась не только моя любимая складная  удочка  с семью коленами, но еще и спиннинг, блесна, три запасных мушки и баночка с червями. Улов превзошёл все ожидания – три  крупных  хариуса, и небольшой таймень. Правда были и потери - обрыв лески с мушкой.

Рыбу тут же запекли, и она благополучно улеглась в наших желудках,  вскоре все посапывали в своих палатках. А вот ночью мы испытали на себе всю непредсказуемость и мощь горного климата. Ночное звездное небо, так низко нависавшее над нами, что, казалось можно достать его рукой, закрыла черная мгла,  небо над речной долиной, то и дело рассекали молнии разнообразной формы, они то расходились по небу лучом, то извивались змейками, то вонзались в землю острыми стрелами. Через час такого светопреставления начался ливень. Одно то, что осенью гроз не бывает, уже говорило о чем то из ряда вон выходящем, но то, что полилось с неба, не могло в принципе называться дождем. Вода с неба лилась потоком. Мы, в темноте кое-как собрали вещи, забрались на возвышенность между двумя валунами, и укрылись несколькими палатками, сложенными друг, на друга.

К рассвету ливень стал выдыхаться, но за то подул холодный северный ветер, и в  воздухе закружили снежинки. Все промокли насквозь, но так как сушиться было негде,  решено было начать по быстрее сплав. В процессе накачивания лодок  и укладывания  поклажи немного начали согреваться, у некоторых над спинами вился  пар.

Расселись по лодкам и катамаранам  согласно распределению перед маршрутом, и отчалили.

Хоть вода и прибыла за ночь, но этот природный резервуар видно был настолько велик, что нескольких часов оказалось не достаточно для заполнения, поэтому в некоторых местах приходилось отчаянно грести, чтобы пройти мель,  это,  к сожалению, отняло у нас пару часов дорогого времени. Наконец мы заметили, что вода начала в реке прибывать, и наши плавсредства весело понес речной поток. Северный ветер продолжал усиливаться, наша вымокшая под ночным дождем одежда, не грела, а наоборот забирала тепло.

От холода  не хотелось двигаться. Но спустя какое то время проводник крикнул всем, что мы приближаемся к Первым Воротам и все должны надеть рюкзаки  во избежание их потерь при прохождении порогов.

Порог был не сложен, и он был благополучно пройден.  Конечно, всех окатило водой, но, мокрому-потоп не страшен. Все же мы причалили к берегу. Первым делом  развели целых три костра, над которыми пытались просушить отжатую от воды одежду. Есть никто не хотел, только попили чай, но нависавшие черные тучи над Манарагой, давали понять, что пора в путь.

И тут обнаружилось, что странным образом начал падать уровень воды. Возможно, где-то впереди был затор из стволов и веток деревьев, и река его пробила. Проплыв еще немного времени, нас предупредил проводник, что впереди очередной порог.

И тут произошло то, что, я считала, может быть только в кино – сзади нас настигал бурный грязный поток. Он, кажется, приподнялся над руслом реки и двигался над его поверхностью, а внутри него бурлила каша из стволов, веток и камней. Поток вбирал в себя кусты из окружающих берегов и от этого он становился всё выше. К берегу причалить мы бы не успели, и чисто интуитивно все поняли, что посреди реки будет самое безопасное место. Наши лодки и катамараны подскочили, как мячики, и понеслись по поверхности этой грязной массы. Метров двадцать мы проплыли на гребне волны, но поток опередил и понесся вперед, оставив нас среди плавающих вокруг сломанных деревьев.

Все молчали в оцепенении, завороженные мощью стихии, и если бы меня спросили – было ли мне страшно, я бы не задумываясь, ответила, что нет. Не потому, что я такая бесстрашная, а потому что всё произошло настолько молниеносно, что окружающие события попросту обогнали наши чувства.

Уже был слышен шум ожидающих нас впереди порогов. Но вдруг из впереди плывшей лодки закричали, что их лодка сдувается. Очевидно, ее баллон был пробит какой-то веткой из селя. Проводник быстро повернул к берегу, с силой швырнул далеко на берег все свои вещи и приказал мне спрыгнуть. Я оказалась по колени в воде, но продолжала наблюдать, как он, отталкиваясь шестом, быстро подплыл к тонущей лодке и ловко за руку перетащил всех на наш катамаран.

Выходя на берег, я пожурила себя за то, что в начале пути была раздосадована тем, что пришлось плыть на одном катамаране с проводником, оказалось – я была под надежной защитой. Собрав все его вещи, я поднялась на высокий холм и стала наблюдать за тем, что происходило на противоположном берегу. К ним причалили остальные лодки, и все стали рассаживаться, стараясь правильно разместить вес.

Наконец, погрузка была закончена, и проводник направил катамаран к моему брегу. Громкие крики заставили меня повернуть голову – со стороны горы к нам стремительно приближался второй поток, еще более стремительный и еще более кипящий, его мощь можно было почувствовать по дрожащему под моими ногами холму. Я успела увидеть, как отчалившие от берега лодки торопились на середину реки и проводник повернул катамаран по направлению потока. В секунды поток подхватил их, поднял и, словно спичечные коробки, унес с собой. Я потеряла их из виду.

Холм, на котором я находилась, оказался маленьким островком среди кипящей вокруг жижи. Только через полчаса вода стихла, сначала уровень замер, потом стал уменьшаться. Крикнув куда-то вдаль: «Я здесь!» и сообразив, что всё равно я вся вымокшая, спустилась с холма и побрела по воде на отдалившийся на несколько метров берег. Нужно догонять своих. Если они прошли пороги, то проводник, однозначно, не сможет приплыть за мной, а значит, они будут дожидаться меня там. Теперь на моих плечах было два рюкзака, мой был намного легче. «Что же у него там такое тяжелое, гантели, что ли, брал с собой?» – думала я, согнувшись под тяжестью поклажи.

Высота берегов была не однообразная. Сначала я поднялась на нависшую над рекой скалу, затем спустилась на размытый стихией берег и опять оказалась по колени в воде. Чтобы не споткнуться об камень или ветки, мне пришлось завернуть в лес – лучше преодолеть этот участок по суше. Наконец, вот он, берег реки, порогов не было видно, очевидно, они остались позади. Река успокоилась, хотя всё еще была мутная, берега ее не были так изуродованы, как до порогов.

Где-то впереди меня должна дожидаться группа, скорее бы дойти, изрядно ныла от тяжести спина. По мере продвижения я заметила, что русло становилась всё уже, окружающие берега были не тронуты бурным потоком, а вода становилась всё прозрачней. Я в пути уже несколько часов, скоро вечер, никого не видно. Мелькнула мысль: «А вдруг они все погибли?». Нет, этого не может быть, проводник – человек опытный. Вдалеке я разглядела темный силуэт, похожий на дом. Ну, конечно же, это была стоянка, и я поспешила к ней. Лодок на берегу не было. Очевидно, их вытащили на берег просушить и проверить исправность. Я стала вскарабкиваться по скользкому глинистому берегу, и только успела подумать, что очень странно встретить на берегах горной реки чистейшую глину, как тяжелые рюкзаки потянули мое тело назад, нога подвернулась, и я всем весом села на нее. Тело пронзила острая боль, и я рухнула на мокрую, скользкую жижу.

Через пару минут, придя в себя, сбросила рюкзаки и перекатилась на бок, освобождая ногу. Боль была такой резкой, что не было сил даже вскрикнуть. Наконец, собрав все силы, крикнула: «Эй, кто-нибудь, помогите!». На мой крик никто не отозвался. Оглохли они там, что ли? Еще несколько раз позвав на помощь и не дождавшись ее, я, в буквальном смысле цепляясь ногтями, вскарабкалась наверх и поползла к дому, стараясь приподнимать над землей раненую ногу. Расстояние метров в пятнадцать преодолевала около получаса. Прямо возле двери избушки силы меня покинули, и я впала в забытье.

Очнулась от нестерпимой дрожи, которая пронизывала всё тело насквозь. Толкнув дверь, заползла внутрь дома. В темноте были еле заметны очертания топчана, я забралась на него, закинув сначала здоровую ногу, затем раненую, и опять погрузилась во тьму.

Нестерпимая сдавливающая боль в ноге привела меня в чувство. Окоченевшими пальцами достала телефон – время было пять часов утра. Что с ногой? Необходимо ее срочно осмотреть. Оказалось, она отекла и раздулась так, что заполнила собой всё свободное пространство резинового сапога. Первая мысль была – резать сапог. Но я вчера оставила рюкзак на берегу, а до него нужно добраться. Просто так, руками сапог я уже не сниму, потому что он плотно облегал распухшую ногу. Встав с топчана и допрыгав на одной ноге до двери, зацепилась за порог каблуком, а рукой прикрыла дверь. Из зажатого сапога попыталась вытащить ногу, но просто упала на пол от боли.

Никаких других вариантов у меня не было, пришлось снова встать. И, как в восточных единоборствах, чтобы усилить удар, бойцы выкрикивают определенные слова, я закричала, как могла, и с силой потянула ногу. Второй крик вылетел как реакция на боль. Немного успокоившись, начала обследовать ногу. Перелома не было, но была травма связок на стопе, что тоже не доставляло радости. Нога, вырвавшись из плена сапога, стала отекать с такой скоростью, что вскоре была похожа на боксерскую грушу.

Лежа на голых досках топчана, попыталась собраться с мыслями. Попытка восстановить в голове весь пройденный маршрут и понять, где я могла разминуться с группой, ни к чему не привела. Пока ясных объяснений всему происшедшему у меня не было. Я окинула взглядом домик: в нем была печка, значит первым делом нужно просушиться. И нужно принести вещи, но для этого необходимо добраться до берега, где я их оставила. На распухшую ногу срочно надо наложить фиксирующую повязку.

Я сняла с шеи шарф и максимально туго затянула сустав ноги. Наступать на нее всё равно не могла, а надеть сапог было нереально. Поэтому, так же, как и вечером – на четвереньках двинулась к реке. Рюкзаки лежали на том же месте, я подползла к ним. Из раскрытого рюкзака проводника выскочили вездесущие бурундуки. Завязав рюкзак, попыталась закинуть его наверх. Наконец, с третьей попытки мне это удалось, мой закинуть было проще. Карабкалась наверх около десяти минут и уже оттуда стала осматривать берег, ища менее сложный спуск. Окинула взглядом русло реки, и страшная догадка вырвала из груди стон – течение! Течение реки было навстречу моему вчерашнему движению! Значит, пытаясь обойти залитые берега по лесу, я свернула и несколько часов шла вдоль берега притоки, которая впадет в Косью. И почему я сразу не обратила внимания, что течение реки было мне навстречу? Меня наверняка ищут, нужно дать сигнал, у проводника в рюкзаке было ружье! Оказалось, что ружье было разобрано и сложено в чехол. Попытка собрать его ни к чему не привела. На небе сгущались тучи. Ползая, за час я перетащила рюкзаки в избушку.

Возле печки лежали сложенные колотые дрова, огонь в печке разгорелся быстро, будто она с нетерпением ждала, когда кто-нибудь забредет в эту глушь и ее затопит. Из рюкзака достала упакованное в непромокаемый пакет термобелье, с трудом переоделась, растревожив и без того ноющую от боли ногу. Кое-как развесила мокрые вещи и, обессилевшая, легла на топчан. Шум дождя на улице, теплые, сухие вещи и потрескивание дров в печке погрузили выбившееся из сил тело в глубокий сон.

Проснулась еще до наступления рассвета, в избушке было темно, нога была горячая, как печка, а тело пробивала дрожь – видимо, на месте гематомы начиналось воспаление. Да и есть очень хотелось или хотя бы попить воды. При тусклом свете включенного телефона нащупала бутылку воды в рюкзаке и, жадно глотая, выпила половину.

Я одна, в лесу! Меня охватил ужас, мысли путались. Пытаясь разложить по полочкам все события и найти выход, я поднялась. Нужно всё обдумать… Мобильной связи, к сожалению, нет, но я не сомневаюсь, что меня будут искать. Да и муж поднимет всех на ноги, от Газпрома до МЧС. Славик, прости, но я снова попала в неприятную историю, но ты должен понять, что виной всему – обстоятельства.

Группа доберется до города только завтра, значит, искать меня будут только через сутки или двое. Но опять же, меня будут искать по берегам Косью, а я ушла в сторону. Если учесть, что я шла в среднем со скоростью пять километров в час, то за три часа я отдалилась на пятнадцать километров. Есть ружье проводника, но стрелять бесполезно – во-первых, на улице ветер, а во-вторых, бурлящие пороги будут заглушать звук выстрелов. Искать будут наверняка на вертолете, значит нужно развести костер, чтобы его заметили издалека. Идти обратно к берегу Косью я сейчас не могла, да и бесполезно рассчитывать, что меня может подобрать группа, которая сплавляется после нас, потому что нас предупредили, что наша группа была последней в этом году на данном маршруте.  Воспаленная, отекшая нога давала о себе знать, меня бил озноб, хотелось пить, голые доски топчана больно давили в спину. Я выглянула в окно – на улице моросил дождь. И я продолжила свои размышления.

Если дождь затянется, то поиски могут начаться нескоро. Чтобы с вертолета заметили место, где я нахожусь, необходимо развести костер, а для этого нужно насобирать хвороста и сухой коры. Но еще необходимо придумать что-то вроде костылей, потому что ползая на коленях я скоро останусь без одежды. Но первым делом нужно снять воспаление в ноге, а как это сделать в условиях леса, я не знаю. Чисто интуитивно сообразила, что мне может помочь хвоя, значит, с рассветом займусь этим первостепенным вопросом. А пока отыскала в рюкзаке тюбик с мазью, который брала с собой, и осторожно втерла в отекшее место на ноге.

Огонь в печке потух давно, тлели еще одиночные угольки. От лежащего возле печки расколотого полена на ощупь оторвала несколько щепок и стала раздувать огонь. Сухие щепки вспыхнули, и я стала от других поленьев отрывать торчащие куски и бросать в печку. В разгоревшийся огонь положила несколько круглых поленьев, и печка довольно загудела. Отблески огня осветили избушку, в ней стали заметны очертания предметов.

Из пакета с собранными в дорогу медикаментами я выбрала антибиотик, жаропонижающее и болеутоляющее, запивая водой, проглотила таблетки и стала снова обдумывать мое теперешнее положение.

Неизвестно, когда меня найдут, а я должна что-то есть и что-то пить. Река находится рядом, необходима только посуда, в которой можно принести воду. Нужно произвести ревизию содержимого обоих рюкзаков. Немаловажный вопрос – безопасность. У меня есть ружье проводника, нужно его собрать и научиться пользоваться. Я помню, как Славик перед охотой, трепетно ухаживая за своим ружьем, разбирал его, чистил и снова собирал. Нужно попробовать собрать, наверняка у меня получится. Снова представила реакцию Славика на новость, что я потерялась. Если у него сдали нервы, когда я на Велью сломала ногу, то что же с ним будет сейчас? Нет, нужно об этом не думать, моя первая задача – продержаться до того, как меня найдут, а все переживания оставлю на потом.

Светало... Таблетки начали действовать, боль в ноге немного поутихла, но в голове просто шумело. Пытаясь унять боль, запрокинула голову назад, и только тут заметила, что под потолком подвешены на крючках свернутый матрас, одеяло и подушка. Привстав на одну ногу, я дотянулась до матраса, он сполз в мои руки, а вот с одеялом и подушкой пришлось повозиться, так как я не могла до них дотянуться. С помощью полена, взятого у печки, у меня получилось снять их с крючка. Все вещи заняли свое место на топчане. Эта процедура оказалась утомительной, и пришлось снова прилечь.

Сон был недолгим. Я опять принялась обследовать избушку. У двери стояла лопата, на стене висели топор, двуручная пила и два багра. Вдоль стены тянулась длинная полка, на которой стояли разномастная посуда, какие-то банки, бутылки и коробки. Возле окна стоял самодельный стол, один край его был прикреплен к стене. К столу тянулась длинная скамейка, на которой стояли перевернутые вверх дном два ведра, две кастрюли, сковородка, чайник и большая, на пять литров, пластиковая бутылка. А под скамейкой – ох уж эти мужчины! – больше десятка пустых бутылок из-под водки. Возле печки, прислонившись к стене, стояла еще одна печка, по-видимому, запасная. Под потолком были подвешены разного размера кульки и узелки. А на полу лежали два рюкзака.

Первым делом я решила провести ревизию запасов. Сначала опустошила оба рюкзака, и разделила всё на съестное и несъестное. Затем на стол было выставлено всё, что находилось в подвешенных под потолком узелках, и наконец – всё, что стояло на полках. Итог был не такой плачевный – у меня был небольшой запас сахара и соли, специи, одиннадцать бульонных кубиков, три банки тушенки, две банки рыбных консервов, банка сгущенки, несколько пачек супов и каш, пачка макарон. Спичек было пять коробков, да еще и у меня пачка охотничьих, и зажигалка в рюкзаке проводника. На полке нашлась погрызенная мышами свеча. Еще были кое-какой инструмент, баночка гвоздей, тюбик клея и небольшой скотч.

Главное – нельзя паниковать, думала я. Вспомнилась притча о двух лягушках, упавших в кувшины со сливками: одна утонула, а вторая, карабкаясь лапками, взбила из сливок комок масла и по нему выбралась. Если я хочу выбраться, то должна отчаянно «работать лапками».