История Подвига. Открытый дневник

Уважаемые читатели! Сегодня мы начинаем публикацию первой книги «История Подвига. Открытый дневник», в которой собраны рассказы о людях, которые живут или жили рядом с вами...

Жизнь скоротечна, чего в прекрасные школьные годы не осознаешь. Через это непонимание в свое время проходит каждый, потому что она, твоя жизнь, вся еще впереди – прекрасная и большая. И как-то не задумываешься, что ведь кто-то должен помочь сохранить её именно такой: доброй и без боли утрат.

Вот они ее охраняют и сохраняют – те люди, кто рядом с нами, незаметные в наших повседневных заботах, но чьи поступки мы даже в мирное время называем подвигом. И ценой подвигу, порой, становится их жизнь, отданная взамен наших, сохраненных ими жизней.

Вы когда-нибудь задумывались, а что конкретно есть подвиг? В толковом словаре Ушакова «подвиг» (с ударением на первом слоге) значится как «доблестный героический поступок. Важное по своему значению действие, совершенное в трудных условиях».

 Но, согласитесь, что свершившие это «действие» меньше всего думали о том, что совершают подвиг. Создалась ситуация, в которой они не струсили, не спрятались за спины других, а выполнили свой человеческий и гражданский долг. Потому что в основе любого подвига лежат воспитание и ответственность, человеколюбие и верность присяге, личное мужество и патриотизм. И то самое действие-чувство, о котором писали многие из героев в своих воспоминаниях, заключенное в одну короткую, простую и предельно понятную фразу: если не я, то кто?

Испытываю одновременно не проходящую боль утраты и чувство гордости за наших современников, о которых язык не поворачивается сказать, что они были. Нет, память о них на самом деле вечна. Как, например, никогда не сотрутся слова, оставленные на стене разрушенной школы в Беслане не чьей-то рукой, а благодарным сердцем: «АЛЬФА, ВЫМПЕЛ, спасибо за то, что вы спасали наших детей».

Другой борьбы против терроризма, как борьба не на жизнь, а на смерть, не бывает. Именно он – самая страшная болезнь нашего времени. Болезнь, которую не победить никаким лекарством, кроме как человеческим фактором. Ведь если вдуматься, то люди всей планеты Земля – заложники этой самой битвы. Вот почему так необходимо всем нам объединиться против зла, у которого нет лица и нет национальности. Как нет и будущего. Потому что оно разрушает, а не созидает, стремясь посеять в нас страх и ввергнуть страны в хаос. У этого зла нет религии, как нет и не может быть духовной опоры, потому что ни в одном священном писании не найдете призыва – пойди и убей ближнего своего. Наоборот: жизнь каждого человека – богатого и бедного, умного и глупого, ребенка и взрослого – священна. В воспоминаниях людей, переживших террористические нападения, встречаются пронзительные строки. Вот что писал учитель из Дагестана: «Они назначают и берут за нас цену, как за отдельную голову, так и за всех сразу. Не верьте в их великомученическую идею, они убивают за деньги. Не важно кого: своих соплеменников или чужих, стариков или детей, женщин или мужчин. Они прокляты своим Богом. Их души мертвы. В сердце не должно быть к ним жалости. Нельзя жалеть бешеную крысу. Её нужно давить»…

БУДЕМ ЗНАКОМЫ

Привет всем! Меня зовут Вениамин Соколов. Можно просто Веня или даже Венька, я не обижусь. Но не советую называть меня Веником. Сначала предупреждаю, затем – в глаз.

Закончил седьмой класс. Не скажу, что хорошо, но в общем-то нормально, с единственной тройкой по алгебре. Из внешкольной программы страсть у меня одна – журналистика. Два года назад выиграл по своему возрасту городской литературный конкурс с темой «О чём я мечтаю». А мечтал я всего-то о мире. О всеобщем мире. Без войн, взрывов и разного-всякого уголовного элемента. У моего приятеля Сани Ратова отца бандиты убили, он офицером был, и я помню состояние Саньки, когда тот узнал.

После того, как мне вручили диплом за победу в конкурсе, подошел очкастый парень и спросил, не хочу ли в свободное от школы время поработать в общегородской газете «Ученик». Я даже не слыхал о такой. Но оказалось, что есть, её студенты факультета журналистики придумали и организовали. Но пишут в газету только школьники. А студенты – как учителя-наставники. Да-да, никаких взрослых. Только мы. Выпускаемся раз в две недели в университетской типографии. Тираж почти три тысячи штук, сами по школам развозим. Я согласился. Интересно было попробовать. Сейчас у меня своя колонка на первой полосе. Пишу обо всем интересном, что найду и увижу. Наверное, неплохо получается, если стал звездой местного масштаба – это я шучу. Но без всяких шуток – наш главный редактор, тот самый очкарик Паша Осмолов делегировал меня на месяц сюда, в Анапу, в оздоровительный лагерь на берегу Черного моря в качестве специального корреспондента. Заодно чтобы отдохнул, в море покупался. Сказал, что это награда за ударный труд. И добавил, что попаду в компанию уникальных ребят, каждый гений в своей области, их со всей России собирали.

Их – то есть нас. Причем, мы почти одногодки, а так всегда проще общаться. Кира Ломова – из Смоленска, вместе с отцом вывела какой-то фантастический сорт груш. Женька Яковлев из Ульяновска компьютерную игру придумал. Миша Волков тоже что-то такое изобрел, я пока до конца не разобрался, но это что-то местный радиозавод уже внедрил в свое производство, и Мишке выдали патент рационализатора и денежную премию. Рыжий – фамилия у него такая, а зовут Васей, вообще клоун, самый настоящий. В семейной акробатической труппе выступает. Недавно они вернулись из Монте-Карло с «Серебряным Клоуном» – высшей наградой международного конкурса. Иса Гареев из Махачкалы – чемпион мира среди юношей по вольной борьбе. Розалинда Валеева – для всех просто Роза – из Казани знает шесть иностранных языков, экстерном закончила школу с золотой медалью и сейчас учится на первом курсе университета… Всего нас пятнадцать душ. Семь женского пола и восемь мужского. Каждый, конечно, со своими тараканами, но ребята все классные. За это ручаюсь. Ну, а я, выходит, летописец нашего дружного коллектива. Что-то записываю на диктофон, что-то в блокнот. Вечерами, когда ребята спят, восстанавливаю события прожитого дня, чтобы ничего не забыть. Как-то за этим занятием застал дежурный воспитатель. Могу его понять: час ночи, в комнате отдыха горит свет и какой-то ненормальный оздоровляющийся строчит что-то на ноутбуке. Непорядок. Но я дал ему почитать, он проникся и, уходя, сочувственно сказал: «Да, ребятки, нет у вас детства, какое было в наше время. Какие-то вы все непонятные. Даже не знаю, хорошо это или плохо».

Я тоже не знаю.

Здесь добавлю: меня меньше всего заботят философские прибабахи о жизни, и уж тем более о нашем несостоявшемся детстве. Я пишу о том, что меня окружает. Но когда слышу про «детский взгляд», то на память приходит язвительная фраза Стаса Бочкарева, моего коллеги по «Ученику»: «Если устами младенца глаголет истина, то им бы – тем, кто себя взрослыми считают – почаще прислушаться к нам, а не ставить в угол».

Самое сильное впечатление от месяца, проведенного в Анапе, – и это не только мое мнение, а всех наших – знакомство с замечательными ребятами из Питера: Илонкой и Виталиком, а так же их отцом Александром Ивановичем Капустиным. Стоп, чуть забегаю вперед. Надо как раз обо всем по порядку, иначе будет непонятно. Поэтому обращаюсь к дневнику, который тогда вел, а сейчас вот сижу и литературно обрабатываю.

ПОПОЛНЕНИЕ ИЗ ПИТЕРА

После завтрака Гера Рябов, студент-математик 22-х лет от роду из славного города Краснодара, призванный администрацией быть у нас типа вожатого-воспитателя, сказал, что сегодня должны подъехать еще двое ребят из Санкт-Петербурга. Кто такие и чем занимаются, он пока не знает, но со слов начальника лагеря, они во всех отрядах – и среди нас тоже – будут проводить открытые уроки. Мы, честно говоря, прикололись от подобной инфы: что они за гении такие, если уже заранее приехали лекции читать?

Сидим в беседке, дурачимся, готовимся на пляж. Приходит Рябов в сопровождении парня и девчонки где-то нашего возраста, одетых в брюки и курточки цвета хаки, в белых рубашках, в синих галстуках и синих пилотках. Ничего видок. Только военизированный немного. Рябов говорит:

– Так, знакомьтесь, Илона и Виталий Капустины из Санкт-Петербурга, учатся в восьмом классе. Вместе с их отцом Александром Ивановичем Капустиным, майором запаса, кстати, имеющим боевые награды, серьезно занимаются историей подвига в мирное время. Проведут беседы на эту тему в вашем отряде и других. Александр Иванович тоже приехал, так что будет осуществлять общее руководство процессом.

– Вам говорили, что вы на одно лицо? – спросил новеньких Рыжий.

– К тому же еще и двойняшки, – улыбнулась Илона. – Виталий старше меня на семь минут.

– А папаня где награды отхватил? – не унимался Рыжий.

– Ты поаккуратнее со словами, – за-звенел металлом голос Виталия.

– Чего-то не так? – деланно удивился Рыжий. – И к чему мы такие агрессивные?

– Виталь, не надо, – попросила Илона брата. – Он же без зла.

И обернувшись к потомственному клоуну, объяснила, как полному недоумку: – В антитеррористических операциях, после чего по ранению был вынужден уйти из армии. Сейчас пишет книги, работает в архивах. Мы ему помогаем, свою летопись подвига ведем, сотрудничаем с историко-патриотическими клубами из других городов, в школах Питера ребятам на эту тему рассказываем – ведь многие совсем ничего не знают…

– …Будто на Марсе живут, а не на Земле, – жестко закончил Виталий.

– И я, пожалуй, один из них, – согласился Рыжий. – Тяжелый случай.

– Я, наверное, тоже, – добавила Валеева.

– Хорош голову пеплом посыпать, – подытожил первое впечатление от знакомства Мишка Волков. – Вас, как понимаю, с нами тусоваться определили, так что предлагаю забить на расписание, по нему в других отрядах лекции читать будете, а с нами разговоры – по мере возникновения вопросов. Кто «за»? Единогласно. Рвем на пляж, по дороге и начнем.

– Волков, как у тебя просто получается: рвем, единогласно, вопросы по дороге.., – вмешался в разговор вожатый-воспитатель Гера Рябов. – А ведь у нас, ко всему прочему, план мероприятий имеется, подписанный начальником лагеря, и данная тема – лишь его составная часть.

– Дорогой Герман Вольфович, будьте проще, и народ к вам потянется, да что там – уже тянется, но никак дотянуться не может, – забалагурил Рыжий, заставив улыбнуться Рябова, и мы пошли на пляж, а вновь прибывшие – в приморский корпус, где наше подразделение располагалось в двух огромных комнатах на первом этаже: мальчиковой и девчоночьей. Питерцы обещали через несколько минут присоединиться. Нормальный расклад: мы пока что вопросики для них набросаем.

ВВЕДЕНИЕ В ТЕМУ

Всё, как по графику: минут через пять ребята нарисовались на пляже уже в нормальном черноморском прикиде – шортах, майках, бейсболках и шлепках на босу ногу.

– Где форма? – строго спросил неугомонный Рыжий.

– Вась, не смешно, – будущий кинолог Ленка Орлова, кстати, уже передавшая пограничникам двух восточно-европейских овчарок, дернула клоуна за рукав футболки.

– Понимаешь, – обернулась Илонка к Рыжему, – форма обязывает. Мы раньше об этом не знали. Но папа настоял, чтобы попробовали. Сами с Виталиком её и придумали. Когда с людьми встречаемся, материал собираем в библиотеках и архивах, то такое чувство, что ты как бы при исполнении и что это не игрушки, а необходимая и очень ответственная работа. Понятно объяснила?

– Однозначно, – весомо оценила ее монолог Орлова. – Так над чем трудитесь?

– Вопросы, связанные с антитеррористической тематикой, – по-взрослому объяснил Виталик. – Если конкретнее, то военный подвиг в мирное время.

Остальные ребята начали потихоньку тоже стягиваться под навес. Солнце жгло немилосердно. Уже по разу обгорев, мы теперь дружно и глянцево блестели какой-то пахучей мазью, которую раздобыл Гера Рябов, и, пока она регенерировала наш подкопченный кожный покров, при фразе «пойдем, позагораем» интеллигентно просили не издеваться над больными людьми.