Я выбрал Вуктыл

24 мая мы опубликовали материалы о почётном гражданине Вуктыла, замечательном педагоге и человеке С.А.Сычёвой. Сегодняшняя страница посвящена другому почётному гражданину - первопроходцу, заслуженному буровику  Игорю Дмитриевичу Игнатову.

«Вот что, голубь ты мой, сизокрылый, - любил предупреждать начальник партнёра в бильярдной. – Выиграешь контровую – полетишь на Вуктыл, проиграешь – останешься в своём гнезде. Выбирай»

Очень это приятный процесс – выбирать. Творческий. Даже если замысел возник в чужой голове. Всё равно решать нужно собственным умом. Не свалять бы дурака... Ну, решение принято, реализуем замысел. Так в 1964 году одним жи­телем на Вуктыле стало больше.

А Вуктыл, словно оправ­дывая свое название («коч­коватое болото»), притяги­вал-присасывал все новых людей. Что их привлекало? Каковы были их первые впе­чатления? Есть несколько способов изучать старину. О недавнем прошлом очень популярно читать мемуары ветеранов, либо слушать воспоминания очевидцев. Правда, иной рассказчик те­ряет при этом объективность, но если вас интересуют не только достоверные факты для диссертации, а психоло­гический облик того време­ни, то попрошу внимания.

Это было взрывное нача­ло ИТР — научно-техни­ческой революции. Приметы кипучести, масштабности, напористости проявлялись во всем. В конторах преоб­ладал бывалый народ в за­ляпанных грязью плащах, первичные организации име­ли, как минимум, права рай­онных, а у комсомолии, пом­нится, и Всесоюзный штаб ударной стройки тут был. Проекты не поспевали за производством. Уже в 1965 году посёлок геологов ока­зался зажатым между аэро­портом (старым), ГСМ и Печорой. Возникла неесте­ственная ситуация: у строи­телей и живая, и машинная силы есть, но нет точки её приложения. По указанию управляющего трестом «Войвожнефтегазразведка» С. А. Голощекина в два ве­чера создаётся карандашом новый генплан Вуктыла. Ро­дились «Черемушки», Пе­чорский переулок, Лесная улица.

Участие в большом деле, интерес к основной тогда ра­боте — бурению, старались проявить люди всех профес­сий. Приехал однажды на девятую буровую главный инженер экспедиции Сергей Александрович Дюсуше и, по обыкновению, сразу по­шёл к бурильщику на буро­вую. Его новый шофёр  Сла­ва Голубев заходит к бу­ровому мастеру Апосте и на­чинает разнос: «Ковыряе­тесь, Андрей Григорьевич, быстрей, мол, лопатой ко­пать надо, режим не форси­руете, раствор надо известковать...» И пошло! Идёт Андрей Григорьевич на бу­ровую выполнять указания незнакомого «специалиста»  и, конечно, ещё раз от души получает нагоняй сло­во в слово, ведь главный ещё в машине возмущался.

Надо сказать, начальники зачастую прощали техничес­кие промахи, предпочитая умение практика тянуть лямку инженерному поиску.

«Трудности роста», вздыхали они. Да не все! Тем и оставил добрую па­мять о себе Николай Титович Забродоцкий, что терпеть не мог непро­думанные распоряжения и тупых их исполнителей. «По­чему вскрыли продуктивный пласт на лёгком раст­воре?» — пытает он буриль­щиков пятой буровой. «Так ведь приказ, Титыч».

-Тогда слушай команду:     бейтесь   лбом   об   стен­ку!

- Не будем, Титыч.

- А в скважине хулиганить можете?!

При виде бесхозяйственности Забродоцкий леденел, подзывал струсившего рас­тяпу к газику и добивал: «Это не ваша вотчина и вы здесь не держиморда. Но­чью проверю». Какое там к ночи! - порядок наводили сразу.

Глубокие впечатления ос­тавляли не только сильные характеры.. Наступление с помощью современной тех­ники на всевозможные бо­гатства Севера влекло и влечёт на Вуктыл армии романтиков. Очень скоро вы­яснилось, что среди них бы­ло немало так нелепо назы­ваемых «покорителей» при­роды. Едва поняв, что при­роду в целом покорить не­возможно, они выходят из соприкосновения с её гроз­ными силами и разными пу­тями отступают. Гораздо интересней судьба романти­ков, познающих природу. Они внедряют в суровые пейзажи Севера ажурные конструкции, создают вели­чественные индустриаль­ные панорамы, как, напри­мер, комплекс СП-2 с теле­башней на фоне Урала.

Романтикам моего поколе­ния относительно повезло: у нас была забота — сотво­рить огонь, зажечь факелы. Теперь проблема другая - потушить их, загнать в тру­бу. А если эта труба «Сия­ние Севера», то в такой реальности тоже хватает героики и полноты мироощу­щения.

Позвольте мне, однако, сделать замечание. Прихо­дится иногда слышать и да­же читать: приехали мол, на Вуктыл в семидесятом (а то и в семьдесят пятом!), так здесь ни-ч-чего не было, од­на грязь да болота. На мой взгляд: нет, и тысячу раз нет! Во-первых, грязь —  это спутник большой строй­ки, значит, вы, «не увидели слона», а во-вторых, в бо­лотах есть своя прелесть, это естественное состояние при­роды. Осушите их и посмот­рите, что будет с красави­цей Печорой.

«Так что же с объектив­ностью?—спросят приверед­ливые вуктыльчане. — Неужто в ваши шестидесятые было без всяких там не­достатков и дряни?» Кладу руку на сердце и, как гово­рится, режу правду-матку. Порази меня гром, я ничего подобного не помню. В на­ше время всё было по-дру­гому».

И.  ИГНАТОВ.

(«Сияние Севера», №60, 20 мая 1980 года).

На снимке: И.Игнатов с супругой.

Низкое солнце освещает последними своими лучами вековые ели, мощные кед­ры, стройные пихты и бе­рёзки. Парма вот-вот по-г­рузится в темноту. Родные закаты. Росяной восход величавого светила. Что мо­жет быть прекраснее вас?! Для каждого человека, ро­ждённого в своём краю, эти времена суток ста­новятся символом родного гнезда. А в грезах, когда давно не бывал в своем доме, они становятся во сто крат прекраснее и ми­лее.

...Солнце медленно стека­ет в золотой разлив поро­ждённого им самим света. Медленно подходит человек к памятнику павших за Родину на полях Второй мировой войны. Его невы­сокая, по-юношески строй­ная фигура, чуть горбится под тяжестью горя, которое не затмить годами, кото­рое всегда при тебе.

...Родился этот человек в год, когда уже была зап­рограммирована подлыми выродками человечеств» смерть его близких, его от­ца. 1940 год. С этого года началось летоисчисление жизни Игоря Дмитриевича Игнатова. Сына земли Коми, распечатывающего бо­гатства её недр.

Медленно тянется вре­мя. Нет, быстро. Очень быстро для тех, кто хочет достичь вершин своего мастерства, для кого каждый прожитый день становится открытием, но и невосполнимой потерей, так как сделано до боли мало.

...Книги. Они сыграли свою воспитательную роль почти для каждого чело века. По любимым героям, смелым и мужественным, построена не одна жизнь А героями книг Игоря были геологи — люди роман­тической профессии, люди, не боящиеся никого и ни­чего, люди, спорящие со смертью и порождающие новые города, гордые, мужественные, сильные телом и духом. И он заболел романтикой первопроходца, Как хотелось стать геоло­гом! И подали они с дру­гом заявления на геологи­ческое отделение Ухтинского горно-нефтяного техникума. Но судьба несколько по-иному распорядилась всей жизнью Игнатова. Отлично закончившего семилетку, его зачислили без экзаменов на буровое отделение...

...Солнце медленно стекало в красный закат. Утром же, вопреки предска­заниям плохой погоды, оно встало ясное и горячее. Ударили барабаны, запели горны. Стройные ряды кра-сногалстучной пионерии выстроились на линейку. Среди барабанщиков Игорь Игнатов. Но так хо­чется протрубить пионер­ский призыв. Терпение и трудолюбие позволили осуществить   это  желание.

Игорь — горнист.  Появилась уверенность в своих силах. Стало ясным, что  трудясь, отдавая всего се­бя достижению конкретной цели, всегда достигнешь успеха.

...Вмешались обстоятель­ства, и первая мечта, стать геологом, первопроходцем, так и осталась неосуществлённой. (В тот год не было набора на геологическое отделение).

Потянулись  годы  учёбы. Радовался  успехам,  радовался   производственной практике, радовался всему. Ведь  тогда ему было    так  мало   лет. Не исполнилось ещё  и 18, а уже дипломи­рованный специалист. Пер­вым   трудовым   крещением стала  37 буровая на  Джеболе.   Сколько было    радости  и гордости за себя, за своих   земляков,    за     свой суровый край.   9   августа 1958 года началась   рабочая биография  помощника бурильщика Игоря Игнато­ва.

После Джебола были буровые на Тэбуке, Пашне, в Комсомольске-на-Печоре,     Савиноборе.  С   каждым  пробуренным метром   приходил опыт. Пытливого юношу заметили руководи­тели и...

...На Вуктыльской пло­щади первой забурилась буровая № 2. Всех притя­гивал вопрос, что она даст? Все мечтали попасть на неё, поработать пусть в труднейших, но столь романтичных условиях. Бури­лась она трудно. Бездоро­жье. Оторванность от ба­зы. Сообщение только вер­толётами, да по зимнику.
К тому же за короткий период сменились два ма­стера. Значит, никто не смог отладить организацию производства, наладить бо­лее или менее нормальный быт буровиков. Бригады подобрались сильные, с опытом за плечами. И вот приходит Игнатову пригла­шение от начальника Вуктыльского участка Кочергина возглавить буровую, стать мастером. Было стра­шновато, но не лёгкой до­роги в жизни искал, за чужими плечами прятаться не мечтал, мечтал быть первопроходцем. Вот оно, осуществление мечты, пусть не геолог, но первопроходец, буровик. И дал согласие.

С первых шагов наладил отличный контакт с буро­виками, а они опытнейшие люди были, кстати, буриль­щик Зимин сейчас сам начальник первой буровой на Патраковской площади.

Наладив контакты, взаи­моотношения с коллекти­вом, приступил к органилевую, да и с остальным стало утрясываться. И по­няли его рабочие, призна­ли. Поняли, что не на день-два он приехал к ним, а доведёт дело до конца.

Первая скважина была пробурена за полтора года и достигла 2250 метров.Она дала первый газ и яви­лась основой рождения Ву-ктыла. И всё-таки исполни­лась мечта быть первопро­ходцем. Он был общеприз­нанным пионером Вуктыла. Знак и диплом «Первоот­крыватель промысла» для него самый дорогой. А за настойчивость и умелое руководство  Родина награ­дила  Игоря  Дмитриевича
Игнатова орденом Трудово­го  Красного   Знамени.

По долгу службы на­чальнику производственно­го отдела Вуктылъского уп­равления буровых работ Игнатову часто приходит ся бывать в командировках на других разбуриваемых площадях, в других облас­тях Союза. Но самой примечательной и интересной для него,  как специалиста по   проводке  скважин,  была  двухгодичная  командировка в Афганистан.

Советские     специалисты помогали   добрым   соседям в разведке нефтяных и газовых месторождений. Учили афганских друзей своему ремеслу. Учились сами. «Хорошие    отношения  сложились   у нас с афганцами.   Жили  и   ездили  по  стране без ограничений, - вспоминает Игорь Дмитриевич,  -  доверяли нам.  А           мы в свою очередь  не давали повода для недоверия, оказывали   огромную     помощь.   Но всё-таки  сильно   тянуло   домой.  Там  тепло,  а наш  Северный край всё-таки теплее душевно. Родина!  Только вдали от неё   можно   прочувствовать это понятие. Это  и дом, и любимая     тропинка,  и такое родное небо над головой, и товарищи,   которых   давно не видел.    Вообще   трудно  описать это чувство.  Надо самому   пережить.   Домой в Помоздино стараюсь хоть            раза  два  в  году    попасть.   Там в меня   как будто новые силы вливаются. Думается легко.   Многие  решения    и     мысли    приходят именно там, дома».

...Человек с юношески стройной фигурой, чуть ссутулившись, подходит к обелиску. На его гранитной плите выбиты имена отца и шести дядей, которые не вернулись с полей битвы, приумножив славу совет­ского оружия, кровью скре­пив нерушимый брат­ский союз многомиллион­ной, многонациональной Страны Советов. У обелис­ка человек советуется с именами близких о новых замыслах, о новых начина­ниях. Даёт отчёт о проде­ланной работе, о прожитых годах. Здесь пришла мысль и окрепло желание учиться дальше. И Игорь Дмитрие­вич поступает в институт нефти и газа имени Губкина. Как и в школе, уже закончено три курса с оце­нками «отлично» по всем дисциплинам.

— Для меня было, есть и будет самое большое счастье работать на благо на­рода. Трудно жили в детстве,  но   сейчас с каждым   годом   становимся    богаче, богаче     духовно.     Помню, как привезли в школу первый   радиоприёмник.      Мы сидели возле него допоздна.           Из школы   нас   просто-напросто    выгоняли      силой.             Как  хотелось    посмотреть, пощупать руками  то,    что заключалось   внутри    приёмника.   И эта страсть осталась и по сей день.  Любой «ящик» (так  он называет   магнитофоны,  приёмники, телевизоры)  пока не разберу   и соберу сам,    не могу оставить  в покое. Но это увлечение сейчас остыло. Надо много заниматься, готовиться к  экзаменам.

Когда мы разговорились   об Игнатове с главным ин­женером    УБР,    то     он    с большим удовольствием за говорил о нём. «Очень надёжный работник. На него   можно положиться». «Перспективный     специалист, грамотный     специалист». Так характеризуют  его другие  товарищи  по  работе.

 И в конце нашего разговора я спросил Игоря Дмитриевича,  как он оценивает вуктыльский девон.

— Некоторые уже вострят лыжи из Вуктыла. Но   я в него верю.    Верю,  что быть  ещё   большому  газу.

(«Сияние Севера»,

№48 (375), 1 мая 1978 г.)