Школа жизни – Афганистан

15 февраля исполняется 25 лет со дня вывода советских войск из Афганистана. В нашем районе  сейчас проживают 49 человек, состоящих на учёте в Вуктыльском отделении Коми региональной организации «Российский союз ветеранов Афганистана». И один из них – Александр Константинович Ершов. Уроженец Саратовской области, выпускник Вольского технологического техникума по специальности «Машины и оборудование промышленности строительных материалов», в Афганистан он попал добровольцем. И что тут сыграло свою роль – авантюризм или патриотизм, боевой характер молодого парня или желание испытать себя, доказать, что ты не слабак – сейчас и не скажешь. Скорее всего – всё вместе.

Так получилось, что  новоиспечённый выпускник после защиты диплома пришёл в техникум забирать свои документы и увидел объявление. А надо сказать, что при выборе будущей профессии Александр не колебался и после 8-го класса поступил в техникум  совершенно сознательно: и отец в своё время его оканчивал, а позднее занял должность начальника цеха асбестоцементного завода, и сестра также получила образование в этом учебном заведении. Учился с удовольствием и никогда не пожалел о выборе профессии. Но когда увидел объявление о том, что  выпускников-механиков  приглашают в военкомат, загорелся.

Как сейчас вспоминает Александр Константинович: «Это был июль 1979 года. Весенний призыв уже закончился, а тут спецнабор. А я был лидером в группе, может, свою роль сыграл и высокий рост: всегда шёл только вперёд, всё мне больше всех надо было. Ну, увидел объявление, что в военкомате идёт специальный набор призывников,  решил, что мне это надо, и пошёл в военкомат. Но там сказали, что все 12 человек уже набраны. Меня это, как говорится, заело: как же так, как же без меня-то? И я стал настаивать, тогда военком признался, что одного из тех 12-ти не могут пока найти, так вот если он не придёт на призывной пункт завтра утром, то меня могут взять. В общем, не нашли того пацана, и когда на следующее утро я явился в военкомат, мне тут же вручили повестку. Так  5 июля 1979 года я оказался в армии. Это потом, уже в Афганистане, мы узнали, что тот, июльский, спецнабор был объявлен именно под Афганистан».

Доброволец Ершов попал сначала в Куйбышев, в учебку, а затем в Тоцкое-2, был в Оренбургской области такой закрытый военный городок, где испытывали первую в СССР атомную бомбу. Став заместителем командира первого взвода в ремроте, понял, что это не служба, а рай, как, улыбаясь, охарактеризовал сейчас этот период своей армейской жизни ветеран Афганистана. Всё ротное хозяйство оказалось на нём, молодом пареньке, место его службы находилось в каптёрке, где он с возможными удобствами расположился, был он на правах старшины, в наряды  не ходил – действительно, рай!  Отец, когда приехал навестить служивого, удивился удачному устройству сына на армейской службе. 

Тем временем настал  январь 1980 года, а в конце декабря 1979 года советские войска вошли в Афганистан. «Практически весь мой призыв, – рассказывает далее Александр Константинович, – отобрали для отправки в Афганистан, а меня ну никак не берут, облом, в общем. Командир ремроты мне прямо сказал – нет, тебя не отдам, сиди на хозяйстве. Меня опять заело – всё интересное без меня? Не знаю, может, это и ребячество, но я написал рапорт зампотеху полка. Он отказал, тогда я написал рапорт на командира полка – прошу, дескать, направить меня в Афганистан, хочу послужить Родине там, выполняя свой интернациональный долг. Мне помогло то, что заместитель командира полка по политчасти несколько лет служил в моём городе – в Вольске было высшее военное училище, получалось, вроде бы, земляки. И он поддержал меня, сказал – надо рапорт удовлетворить. Так в январе 1980 года я оказался в Афганистане».

Из Тоцкого в Термез был отправлен целый эшелон советских военнослужащих. Оттуда   самолётами – в Баграм и на машинах в Кабул, в отдельный батальон охраны и обеспечения штаба 40-й армии. Это было самое начало войны. Советские войска только вошли в страну и не успели как следует обосноваться. Стояли только палатки, прямо на земле. Были какие-то подобия печек из обычных стальных труб, тепла давали мало, но зато гудели здорово, парни их «Поларисами» называли (были в то время такие американские ракеты). И никаких тебе топчанов, а тем более, кроватей. Здесь, на высоте 1800 метров над уровнем моря, морозы ночью достигали отметки минус 30. Спали на матрацах, но на голой земле. Когда возвращались с дежурств, приходилось отдирать примёрзшие к земле матрацы, отогревать перед костром и валиться от усталости прямо в одежде, чтобы хоть немного поспать. Но в Кабуле, возле штаба армии, послужить довелось недолго, в феврале  направили в роту, которая несла боевое охранение запасного командного пункта армии, который находился возле города Пули-Хумри. Как рассказывает Александр Константинович, когда войска начали вводить в Афганистан, по всем южным республикам Советского Союза был объявлен призыв запасников – военнослужащих запаса. Была мобилизована и гражданская техника – автобусы, автомобили. На некоторых из них ещё сохранились таблички из мирных времён, например, маршрут «1-я школа – ж/д вокзал». «В феврале 1980 года запасники и гражданская техника выводились из Афганистана, и с этой колонной мы шли до Пули-Хумри, обеспечивая в то же время охрану колонны, и заменили на месте призванных запасников. Наша рота несла службу по охране запасного командного пункта,  – вспоминает ветеран, – а в марте нас сменили части бригады материального обеспечения. И мы вернулись в Кабул. Так получилось, что печально знаменитый перевал Саланг я проходил два раза. Зрелище, надо признаться, жуткое. На одной стороне – Кабул, на другой – Пули-Хумри, их связывает четырёхкилометровый туннель, идущий через горы. Туннель – единственная артерия, связывающая центральный Афганистан и Советский Союз. Все грузы, весь грузовой наземный транспорт шёл через этот туннель. Душманы, понимая его значимость, постоянно устраивали диверсии, из строя была выведена система вентиляции и освещения. Так как транспорт шёл почти непрерывным потоком, загазованность в тесном и душном пространстве была ужасающей. Несколько человек погибли там от удушья. Перед входом в туннель всех водителей обязательно инструктировали. В одиночку никого не пускали. Как-то пошла одна машина, что-то случилось, и все задохнулись. Инструкции были строгими и обязательными к исполнению – нельзя было останавливаться ни на секунду, что бы ни случилось, ни при каких обстоятельствах не открывать дверцы машин. А если встал, не выходить из машины. Машины двигались  в отработанных газах, почти без воздуха. 

Контраст между долиной и перевалом был резким. Первый раз я переходил Саланг в феврале, второй – в марте. Для Афганистана это весна, в долине всё цветёт, благоухает, а поднимешься на Саланг – мороз, метель… Так в марте 1980-го года я во второй раз попал в Кабул».

В Кабуле его перевели в зенитно-артиллерийский полк. Почти полтора года, с 30 января 1980 года по 24 июня 1981 года А.К. Ершов прослужил в Афганистане. Плюс учебка. В общем,  до полных двух лет армейской службы Александру Константиновичу не хватило всего двух недель, а когда призывался спецнабором, все говорили – «…вот повезло, на два месяца будет меньше служить». Но это время в памяти ветерана осталось на всю жизнь.

Особо запомнился ему такой случай. Это было в Пули-Хумри. Наступил праздник – 23 февраля. А в это время, как назло, зарядили дожди, да какие! Настоящий ливень! Причём, ливень в афганских горах не сравнится с ливнем в России. Вода просто текла с неба  потоком, как бы сплошная стена стояла. «Я был старшим Северного КПП на въезде от автодороги Термез-Кабул, – вспоминает Александр Константинович, – посты стояли по четыре часа. В окопе мы находились под открытым небом, только накрывшись плащ-палаткой, которая, впрочем, не спасала ни от влаги, ни от холода. Когда приехала смена, мы погрузились в машину и поехали к Южному посту. И в этот момент заметили, что какие-то тени метнулись от дороги в сторону ЗКП. Доложили, как положено. Метрах в трёхстах в стороне от дороги располагался медсанбат и ЗКП, немногим далее  - склад горюче-смазочных материалов. Дело в том, что колонны из Союза на Кабул шли два дня, из них один день они шли до Пули-Хумри и здесь останавливались и заправлялись горючим, а потом двигались дальше, на Кабул. Вот на этом месте и располагался большой склад ГСМ. Силуэты, которые мы заметили, метнулись в сторону склада… Самостоятельные поиски в кромешной темноте и в сплошных потоках воды одним нарядом не могли дать результатов, да и время могло быть упущено. После того, как мы сообщили об увиденном, была объявлена тревога, усилены посты. И  возле склада ГСМ были задержаны душманы – молоденькие пацаны, которые шли поджигать склад. Логика тех, кто их послал на это дело, понятна: советский праздник, дождливая ночь, думали, шурави будут отмечать свой праздник, расслабятся… Они знали, на что шли. Если бы тогда им  удалась эта диверсия, мало нам бы не показалось. Всё топливо было бы уничтожено, и всё бы встало, на долгое время армия осталась бы без горючего и без продовольствия». За этот случай, за бдительность и добросовестность, проявленные при несении службы, А.К. Ершову была объявлена благодарность от командования.

Довелось служить Ершову  в зенитном полку и телефонистом на коммутаторе. И это тоже  было непросто. Связь духи часто обрывали, причём, оборвут, прикроют камнем, не сразу и найдёшь обрыв. Обеспечивая бесперебойную связь, на устранение обрыва наши телефонисты ходили и днем, и ночью, пока напарника Ершова в тёмное время суток не обстреляли душманы. После этого телефонистам запретили выходить на повреждения линии  после наступления темноты. Полк стоял сначала с одной стороны Кабула, потом с другой, где штаб армии, прикрывая Кабул от возможных воздушных налётов.

Приходилось общаться и с мирным населением этой восточной страны, объяснять, зачем и с чем пришли к ним советские солдаты. Полк принимал участие в рейдах. Дело в том, что на вооружении полка были зенитные пушки, они эффективно били и по наземным целям, поэтому были задействованы на охране участка Джелалабадской дороги, под городом Суруби. 

Вернувшись после службы в армии домой, Александр женился. Тут надо сказать, что со своей женой Еленой он познакомился в феврале 1979 года. Он оканчивал техникум, а она училась на втором курсе, и уже в июле Елена проводила Александра в армию и два года ждала его возвращения, и вот уже тридцать третий год они вместе. В октябре 1982 года в молодой семье появился первенец, Роман, сын подрастал, и встал вопрос о жилье, о поиске лучшей доли. Тут и возник на горизонте в качестве пристани для молодой семьи маленький северный городок Вуктыл. Приняв решение, собрались молодые быстро. Когда в своём родном Вольске младший сержант запаса  снимался с военного учёта, в военкомате ему сказали: «Зря ты уезжаешь именно сейчас – скоро 40-летие Победы, и вам, афганцам, должны награды дать». Но соблазн получить награду не остановил Ершова – как всегда, он рвался вперёд. Отшутился: «Ничего! Награда героя найдёт везде».  «Так я в мае 1985 года оказался в Вуктыле», – обозначает Александр Константинович очередную веху на своём жизненном пути.  

На Север молодая пара приехала с тремя чемоданами и малышом на руках. На работу Александр Константинович устроился в трест «Вуктылстрой», слесарем по ремонту оборудования: именно в тресте на тот момент была самая мощная ремонтно-механическая мастерская. Поселились в вагончике полевого городка «Огонёк». Жизнь пошла своим чередом, но не успел Ершов как следует обосноваться, привыкнуть к новому месту работы и проживания, так по уши, как говорится, влип в общественную работу. В сентябре 1985 года тогдашний вуктыльский военком Рудиков повесткой собрал молодых «афганских» ветеранов в военкомате и сказал, что создаются общественные организации воинов-афганцев, что уже и в Ухте создан такой союз, и в Сосногорске. Комсомольско-молодёжному Вуктылу отставать как-то не с руки. «Надо бы нам и в Вуктыле организацию. Вы что думаете по этому поводу? – вопросительно посмотрел Рудиков на «афганцев». Ребята думали по этому поводу в положительном ключе. Все они были молодые, лет по 20, только из армии пришли, а он постарше, было тогда Ершову 25 лет. Успел уже механиком на заводе поработать, и семья была. Как самого активного и опытного его и выбрали главным. «Так в конце 1985 года я и стал председателем Вуктыльской общественной организации воинов-«афганцев», которая впоследствии, при создании Союза ветеранов Афганистана, стала его отделением», – привычно подытожил Александр Константинович вышесказанное.

Время тогда было переломным, началась перестройка, отношение в обществе к афганцам было непростым, а отношение к самой Афганской войне - неоднозначным, вспоминает первый председатель организации. «Мы считались ветеранами, но нам всем было чуть за двадцать, пацаны, одним словом, по сравнению с ветеранами Великой Отечественной войны, которым было за 50.  И отношение было соответствующим. Приходилось доказывать свою правоту. Как-то я обратился к одному руководителю крупного вуктыльского предприятия по поводу льготной очереди на жильё для работающих на его предприятии ветеранов-афганцев, он аж вскипел: «Какая для вас льготная очередь, какие вы ветераны?! Пацаны вы сопливые!»

Но постепенно отношение менялось. Сказались и наша настойчивая работа, и поддержка властей. В то время первым секретарём райкома партии был Михаил Абабин, а первым секретарём райкома комсомола – Владимир Сазонов. Меня приглашали на заседания бюро райкома КПСС, на расширенные заседания комитета ВЛКСМ. Мы постоянно поднимали свои вопросы. Главной проблемой было жильё – все афганцы были молодыми, создавали семьи, появлялись дети. И власти нас поддерживали.

Постепенно мы переломили отношение к нам, добились того, что во всех организациях Вуктыла того времени  в льготные очереди на получение жилья нас поставили вместе с участниками Великой Отечественной войны, то есть, по сути, уравняли с ними, что справедливо. Мы были признаны  реальной общественно-политической структурной ячейкой в нашем районе, а за самими «афганцами» закрепился полноценный статус ветеранов. Думаю, что в этом есть и моя заслуга.

Потом стало легче. Воинов запаса становилось всё больше. И решено было на самом высоком уровне созвать первый слёт афганцев. Так я в ноябре 1987 года оказался в Ашхабаде», – вновь обозначил очередную веху Александр Константинович.

На слёте он побывал в составе делегации Коми АССР, познакомился с представителями Союза ветеранов Афганистана из многих регионов страны, в том числе из Одессы. Когда обменивались адресами и Ершов называл свой, одесситы, со свойственным только им юмором, шутили: «Ты живёшь в поезде прямо в поле, да?», и это вызывало смех. Адрес звучал так: Вуктыл, полевой городок «Огонёк»,  вагончик такой-то. Но вскоре семья Ершовых, в которой к тому времени родился второй сын, Алексей, тоже переселилась в благоустроенное жильё.

За годы жизни в Вуктыле довелось поработать Александру Константиновичу в нескольких подразделениях треста «Вуктылстрой». На слёт поехал, ещё работая в УМР-14, а в конце ноября перешёл в СМУ-15. Здесь он оказался снова благодаря своему неуёмному характеру. В тот период кандидатов на должности заместителей начальников строительных управлений искали по всей стране, потому что хозяйство в управлениях было большим и хлопотным – на балансе, кроме производственных площадей, были и жильё, те же полевые городки, и детские сады, и другой соцкультбыт, как раньше говорили. И людей «выписывали» откуда-то издалека. Как-то на уроке в Школе молодого коммуниста Александр, будучи кандидатом в члены партии, не сдержался и заявил в адрес начальства: дескать, заявляете, что надо продвигать молодёжь, доверять ей трудные участки работы, а сами через «Строительную газету» замов ищете. Тут и поймали его на слове, в общем, сам себе «приговор» подписал – назначили заместителем начальника СМУ-15 по быту. Проработал на этой должности больше трёх лет, чем удивил многих – здесь мало кто задерживался.     

В 90-е годы, когда вся страна переживала смену строя, ликвидировался постепенно и трест «Вуктылстрой». Дольше всех, до 2002 года, задержалось СМУ-18, где  Александру Константиновичу также довелось поработать. Потом было ещё несколько мест работы, но все – в строительстве.

Со временем Ершов оставил и руководящий пост общественной организации. Сейчас Вуктыльским отделением руководит Александр Кулаковский. Но Александр Константинович, как член союза ветеранов Афганистана,  всегда помогает афганцам в их деятельности. А это и участие в мероприятиях различной направленности, и помощь родным и близким погибших в локальных военных конфликтах земляков, и работа с детьми, патриотическая и благотворительная, да и много чего другого. Одно сказать – Вуктыльское отделение ветеранов Афганистана – не на последнем счету в Республиканском Союзе афганцев. Хоть оно и немногочисленное, но ребята здесь боевые, активные и энергичные. А в мае 2013 года к 25-летию Союза ветеранов Афганистана Коми Республики  он, как и Александр Кулаковский, был награждён Российским Союзом ветеранов Афганистана орденом «За заслуги».

Подводя итог нашему разговору и отвечая на вопрос: не жалеет ли он о времени, проведённом на службе в Афганистане, и как расценивает его, ветеран, подумав, рассудил так: «Патриотизм начинается с малых лет, с  детского сада, со школы. Если ты любишь свою Родину, то будешь её беречь, начиная с того, что не будешь писать гадости на стене дома – ведь это твой дом, а значит, твоя Родина. Ты будешь её защищать, когда придёт время, и оберегать, поэтому я и не могу считать годы, проведённые в Афганистане, потерянными.

Афганистан дал нам шанс испытать свои возможности в полной мере. Это настоящая школа жизни. Когда ты вдали от Родины, ты острее чувствуешь связь с ней. Дома всё воспринимаешь как должное, а когда ты там, когда далеко от своих, то тяга к Родине становится осязаемой. И это не пустые слова.

Афганистан – это были наши соседи, и нам небезразлично было всё, что происходило там. В Афганистане мы, выполняя свой интернациональный долг, по большому счёту, защищали свою страну, свой народ. Не люблю и не хочу говорить пафосных слов, но если отмести все идеологические мотивы ввода советских войск в Афганистан, то мы на десять лет тогда поставили заслон валу наркотиков и в нашу страну, и в Европу, который потом хлынул, когда советские войска оставили Афганистан. И Европа должна нам быть благодарна за это. И уже ради этого стоит говорить, что не напрасны наши жертвы, что мы там были не зря».

                       Г. БОЧАРНИКОВА.

Фото из личного

архива А.К. Ершова.